Охотник на ведьм - Страница 33

Да… Мастер, он и есть Мастер. Передо мной на заботливо подстеленном куске бархата лежал клинок. Умеет он свою работу преподнести клиенту, ничего не скажешь! Одно дело, если нож просто так положить, и совсем другое — если посередине этого царства огня и стали расстелен кусок пурпурного бархата, а на нем, сверкая гранями, лежит нож. Хотя какой нож — это стилет, причем классической формы, трехгранный. Как полагали в старину — идеальное оружие для разрешения дворцовых интриг и наследственных споров. Стилетом нельзя вульгарно зарезать, им можно только изящно заколоть, что мне и требовалось. Зачем наносить Нежити эти грубые, рваные раны, если достаточно аккуратной дырочки, почти бескровной. Хватит с избытком; остальное сделает серебро, которое, в виде насечки, стекало по изящному клинку.

— Нравится?

— Еще бы!

— Редкий случай, — сказал кузнец, — когда жалко отдавать заказ клиенту. Но знаете, мне кажется, что он вам нужен для добрых дел. Не знаю, откуда такая уверенность, особенно если учесть его «узкую» специализацию, — усмехнулся он.

— Я постараюсь, чтобы предчувствие вас не обмануло, — улыбаюсь в ответ я.

— Надеюсь.

Дома я разобрал некоторые вещи, которые собирался взять с собой. В засаде не сидеть, поэтому еда не пригодится. Кофе тоже в сторону — только пить захочется. Зеленый чай с медом — это да. Приготовил небольшую кружку и добавил в него щедрую порцию меда. Пока он заваривался, на кухонном столе разложил оружие. Глок, два магазина с серебряными пулями, кинжал. Одежду присмотрел заранее, будто знал, что пригодится. Пистолет — в кобуру и на пояс, стилет с помощью нехитрого приспособления креплю на руку. Вроде готов. То, что я собирался сделать, подходило сразу к нескольким статьям уголовного кодекса, но меня это совершенно не волновало. Даже мысли такой не возникло — словно сердцем чувствовал, что поступаю так, как должен. Как предназначено Судьбой, за много лет или веков до этого дня…

Ночь опускалась медленно, нехотя. Будто жалела людей, которые после долгой зимы не успели нарадоваться солнечным лучам. Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Но ждать я умею. Огни в соседних домах начали гаснуть, припозднившиеся прохожие исчезли с улиц.

Увидеть меня будет сложно даже метров с трех. Одежда темно-серая, слегка мешковатая. Это лучше, чем черное пятно, на которое человеческий глаз реагирует быстрее. А так — серая тень мелькнула, и ладно — может, это собака прошмыгнула? Присев у забора, я прислушался. Тихо-то как, только вскрикнет кем-то потревоженная птица, да машина мелькнет светом фар, на другом берегу реки. Пора. Неслышно перемахиваю через забор и сразу ухожу в спасительную тень дома. Авгур мне говорил, что Ведьма может не почувствовать присутствие Охотника, если будет спать. Главное — о ней не думать. Черт, но как это сложно, — не думать, если кожей ощущаешь ее присутствие. На втором этаже приоткрыта балконная дверь. Днем удалось разглядеть, что внутри нечто вроде гостиной. Вот туда мне и надо… А Нежить все же неосторожно себя ведет, даже сигнализации нет. На свою природную силу рассчитывает? На руках у меня — хирургические перчатки, купленные на какой-то распродаже, так что наследить не боюсь. Аккуратно, как можно тише забираюсь на балкон, благо окна первого окна забраны решетками, и перемахиваю через ажурное ограждение балкона. Так, замерли… Вроде никто ничего не услышал — подумаешь, цветочным вазоном немного звякнул. Вхожу в комнату — да, так и есть, гостиная. Небольшой кожаный диван, журнальный столик и телевизор на стене. Спальня в противоположной стороне дома. Делаю шаг — и тут что-то мохнатое сбивает меня с ног, отбросив к стене! Черт, вроде собаки не было! Но почему рычания нет? Пытаюсь извернуться, чтобы дотянуться до пистолета, но какая тут, к чертовой матери, собака, если за горло меня хватает вполне человеческая рука, разве что покрытая жесткой шерстью. И все это беззвучно, что особенно страшно! Ни крика, ни рычания, ничего…

Черт, да не было никакой собаки в доме, не было! Дьявол! Что-то мохнатое, противно воняющее мокрой псиной, навалилось на меня, сжимая горло, пока перед глазами не замелькали красные пятна. Еще немного — и все, пишите письма на тот свет! Сквозь кровавую пелену вижу, как надо мной нависает оскаленная морда какого-то зверя. Господи! Одной рукой пытаюсь удержать эту лапу, а второй — упираюсь ему в грудь, стараясь не задохнуться от смрада, бьющего из раскрытой пасти. Так мы и замираем, на несколько мгновений, как зеркальное отображение Добра и Зла. Кажется, еще мгновение — и мускулы лопнут от напряжения. Стискиваю зубы и с каким-то утробным рыком пытаюсь поднять свое тело на мостик, чтобы перевернуть через себя эту тушу, прижимающую к полу. А, черт! Бросаю тело к нему, словно пытаясь обнять, затем откидываюсь назад и перебрасываю ногу ему на горло. Есть контакт! Но силен, собака, как же он силен! В этой жутко неудобной для него позиции зверь пытается встать, вытягивая меня на себя. А вот это хрен, из этого захвата еще ни один не уходил! Прижав бедром, кисть его руки, все же срываю лапу со своего горла и как можно резче беру ее на излом, заваливая тушу набок. Уже не хватает воздуха, от напряжения темнеет в глазах, но все же я успеваю выхватить стилет и не глядя, с хекающим звуком, вонзаю его в темноту, рядом с моим коленом.

Это не стон, это рычание! Рычание смертельно раненого зверя! Мне повезло, мне жутко повезло! Не глядя, умудрился всадить клинок в глаз этого существа. Его тело выгибают конвульсии и в агонии, и он отбрасывает меня к дивану. Не долетев до него, цепляюсь за журнальный столик и падаю на спину, разнося вдребезги стеклянную столешницу. Теперь к глухим стонам зверя добавляется еще и звон разбитого стекла. Вот это драка, это уже по-нашему, не сравнить с возней в партере!