Охотник на ведьм - Страница 43

XII

— Скажите, Александр, вы верите в Бога?

— Поверьте, отче, очень хотел бы верить. Скажу больше — некоторые события последних дней меня подталкивают к этому, но честно признаюсь — не знаю. Я никогда не представлял Бога эдаким милым старичком, который сидит на облаке, а вокруг него порхают ангелочки с арфами. Бог для меня нечто большее. Эдакий сгусток энергии, обволакивающий нашу землю. Причем связь должна быть похожа на зеркало, в котором отражаются поступки живущих. На добро отвечать добром, а на зло — злом. Мне бы так хотелось, но в мире все наоборот и… я не знаю.

— Понимаю вас, — Казимерас кивнул головой, — когда-то я был таким же, как и вы. Нет, не переживайте, не собираюсь вам рассказывать историю своей жизни, как это любят делать старики, из мыльных опер, чтобы поучить жизни молодых. Да и я еще не так дряхл, — он снял очки и начал протирать стекла. — Только вот, зрение, совсем плохое стало.

— Много читаете? — спросил я.

— Нет, это последствие контузии.

— Простите?

— Контузии, Саша, обычной контузии, — он грустно улыбнулся. — Я, видите ли, в прошлой жизни был грешен. Родители мечтали видеть меня ветеринаром, но жизнь распорядилась иначе. Армия, потом учебка, а потом одна маленькая, но упрямая страна.

— Афганистан?

— Да, — Казимерас кивнул, — восемьдесят третий — восемьдесят четвертый год. В октябре восемьдесят четвертого во время одной операции в районе Ургези чудом остался жив. Дал слово, что если выживу, то уйду служить в церковь. Так и случилось, что стал ксендзом.

— А шрам на руке?

— Татуировка, — он задумчиво погладил кисть руки, — 56 ОДШБр.

— Вы там видели перстень, похожий на мой? — я кивнул на свою руку.

— Да, его носил на шее один офицер, которого я искренне уважал. Он был настоящий мужик, если вы понимаете, что я имею в виду. Потом этот человек погиб, причем странно; если быть точным в определениях — погиб неправильно. Когда увидел вас, стоящего в дверях, мне пришло в голову, что между вами есть связь, причем государственные «органы» не имеют к этому ни малейшего отношения. Это так?

— Не видя перстня, — пожал плечами я, — не могу утверждать, что-то определенное.

— Но у вас есть предположения, кем он был.

— Да…

Казимерас кивнул, словно прощая мой скупой ответ.

— Позже, — ксендз задумчиво потер подбородок, — мне довелось увидеть еще один перстень, который был похож на ваш.

— У отца Станислова.

— Да, requiescat in pace. Видите ли, мы никогда не были друзьями, даже однажды слегка повздорили, не сойдясь по одному вопросу, — он улыбнулся, — богословия, и когда он позвонил, чтобы дать вам рекомендацию, я очень удивился.

— А про перстень он что-нибудь вам рассказывал?

— Нет, хотя я неоднократно пытался его разговорить. В ответ он замыкался, уходил в себя, даже был несколько груб. После его неожиданной и ужасной кончины надеялся что вы позвоните сами. Так и произошло, но, когда вы не приехали вчера в полдень, я, если честно, немного испугался, тем более, что у вас здесь остались незаконченные дела.

— Да, — я кивнул и вытащил сигарету, — вы позволите?

— Конечно, — он встал, открыл окно, выходящее в сад, и подал мне пепельницу, — вы были на заброшенном хуторе?

— Да.

— Что-то нашли?

— Да.

— Но свое дело вы закончили?

— Да.

Наш разговор начал напоминать фехтование в испанском стиле. Четкие фразы, словно короткие резкие выпады.

— Все-таки конгрегация веры?

— Нет, — я отрицательно покачал головой, — ничего общего.

— Нет? — он удивленно посмотрел на меня. — Жаль, очень жаль. Господи, а я так надеялся, что все будет проще и понятнее.

— Извините, — я отвел глаза в сторону, — не могу вам рассказать.

— Все-таки она еще была жива…

— Кто? — теперь была моя очередь удивиться.

— Если следовать церковной классификации, — он улыбнулся, — Серая Ведьма.

Казимерас посмотрел на мое удивленное лицо, потом встал и несколько раз прошел по комнате, словно собираясь с мыслями.

— Видите ли, Александр, то, что сейчас скажу, не является ересью, так что можете не переживать — мой сан не пострадает и греха на душу не приму. Всех ведьм можно разделить на две основных категории — черные и белые. Белые ведьмы — это те, кто связан в основном со стихиями, то есть духами природы. Они не имеют никакого отношения к проделкам дьявола и не могут быть обвинены в связях с ним. Нет, если обидеть белую ведьму, то и она может навести такую порчу, что не обрадуетесь. Но как бы там ни было, порча для нее — не более, чем маленький эпизод из жизни. Смысл их Бытия в другом. Они посвящены в тайны природы и даже в законы взаимоотношений между людьми и природными силами. Белые Ведьмы — целительницы и предсказательницы, ведуньи и травницы. Если хотите, они феномены природы, но они никогда не служат смерти, поэтому обвинять Белых Ведьма в связях с дьяволом — все равно, что назвать природу творением Люцифера, — Ксендз немного помолчал, словно давая мне время запомнить услышанное.

— Черные ведьмы, — продолжил он, — как вы понимаете, полная противоположность белым. Они напрямую связаны с адскими силами и занимаются, как правило, наведением порчи. Разница лишь в том, кому из князей тьмы они служат. Даже порчи, которые они наводят, специфичны для определенных адских ведомств. Таких ведомств пять. Они сопоставимы с действием различных стихий, поэтому наводимые порчи вызывают те самые заболевания, которые астрологи приписывают влиянию этих стихий. По утверждениям древних, самым старым и сильным является ведомство Люцифера, управляющее стихией воды. Как известно, именно оно управляет большинством явлений вампиризма.