Охотник на ведьм - Страница 73

— Знаете, святой отец… — я медленно, словно раздумывая, закурил и, помолчав несколько секунд, продолжил: — За последние несколько месяцев я насмотрелся на всякую нечисть. Одни из них были более опасными, другие — менее, но все были смертны. Вечных мне встречать не доводилось; на мой взгляд, это понятие вообще неподвластно человеческому разуму. Что касается опасности… Да Бог с ней; если что-то случится, значит, так тому и быть! Все равно, как слепой котенок, тычусь в разные стороны — в бессмысленной надежде понять происходящее. Пока я жив, есть шанс, что найду ответ, а если погибну, то мне будет все равно. «Пока я есть — смерти нет. Когда она придет — меня не будет». Поэтому, как говорил мой любимый герой в одном старом фильме: «Будем жить!»

— Разве падшие ангелы не вечны?

— Вы что, серьезно считаете меня представителем небесного воинства? Увы, святой отец, это слишком просто. Падшие ангелы, смотри ты мне… — я улыбнулся и процитировал: — «и они просили Иисуса, чтобы не повелел им идти в бездну». Нет, Казимерас, к большому сожалению, ничего общего между нами нет. Спросите у вашего друга из курии Конгрегации Доктрины Веры; кажется, он знает больше, чем я сам. Думаю, расскажет много интересного.

— Уже рассказал, — Казимерас, как обычно, снял очки и занялся их полировкой, — поэтому я вам и помогаю. Некоторые деяния ваших братьев известны моим коллегам. Не всем, конечно — только тем, кому положено знать. Надо заметить, что некие персоны в Ватикане всерьез полагают, что вы являетесь именно падшими ангелами, посланными на землю, чтобы искупить предательство. Другие высказывают предположения, что вы — монахи исчезнувшего ордена.

— Вот как, даже к тамплиерам причислили…

— Да, Александр. Давайте вернемся к делам. По информации, которую мне предоставил мой коллега из Ватикана, в дневнике Бернардоне, который умер спустя семь лет после битвы, упоминались два случая, когда прихожане видели привидение — усадьбу, восстающую из лесного озера.

— А там не упоминалось, почему это озеро не указано на картах?

— Было несколько предположений, — ксендз открыл блокнот и начал просматривать свои заметки, — нет, не это… Ах да — вот! Были упоминания о «призрачном лесном озере, таящем в себе проклятие с избавлением…». Может, оно появляется так же, как и усадьба?

— Призрачное озеро, порождающее призрак усадьбы? Как это понимать? Двойной фантом? — я хмыкнул. — А что означает выражение «проклятие с избавлением»?

— Не знаю, Саша, не знаю, — ксендз пожал плечами, — поэтому и собираюсь идти вместе с вами, чтобы разобраться в этой тайне на месте. Бросьте, — он махнул рукой, заметив мой удивленный взгляд, — один в поле не воин! Даже не надейтесь, что одного отпущу!

— Вдвоем — оно, конечно, удобнее, — согласился я. — Давайте прикинем, что нам может понадобиться в этой «экспедиции».

— Когда вы видели это озеро, — поинтересовался Казимерас, — вода была прозрачная?

— Нет, — покачав головой, ответил я, — черная, как смола. Если вы имеете в виду акваланг, чтобы исследовать озеро, то это идея у меня воодушевления не вызывает.

— Нам нужна бухта троса, длиной метров пятьдесят, — он положил на стол лист бумаги и начал делать заметки, — и кошка, то есть небольшой якорь…

— Кошку мы потеряем при первой попытке, — возразил я, — это же лесное озеро, пусть и призрачное. На дне столько коряг, что тралить бессмысленно.

— Резонное замечание. Ваше предложение?

— Скажите, святой отец, имеет ли право ксендз брать в руки оружие? Видите ли, почему спрашиваю… — я немного подумал, вспоминая собранную информацию. — Дело в том, что Некромант мог оставить после себя не только эту антрацитовую лужу, но и слуг, заклятых таким образом, чтобы они защищали его усадьбу. Это могут быть упыри, то есть блуждающие мертвецы, зомби и прочая нечисть. Над некоторыми из этих созданий время не властно, так что вполне можем столкнуться с одним из этих… видов.

— Если я решил идти с вами, то полагаю, приму этот грех на душу.

— Ну что же, значит, надо готовиться к небольшому приключению, святой отец. Сколько у нас есть времени? Вы говорили, две недели?

— Да, именно так.

— Прекрасно, значит, есть время подготовиться.

Через несколько дней после нашей встречи с Казимером я взял в полиции разрешение на приобретение гладкоствольного оружия. Не любитель я этих дудок, но что делать, выбирать не приходится — соваться в лес с двумя пистолетами желания не было. Ограничился заранее присмотренным Бенелли М4, теперь оставалось решить проблему с боеприпасами, которые пригодны для разномастной нежити. Закупил в магазине волчьей картечи, в ювелирном набрал дешевых украшений из серебра и все это отдал ювелиру — с просьбой посеребрить картечины. Может, у старого мастера и возникли какие-нибудь вопросы, но он был стар и мудр — зачем знать больше, чем это нужно для работы? Спустя два дня все было готово и я передал Виктору мешочек с крупной дробью, попросив снарядить патроны. Сдал мастер-оружейник, ох и сдал! Осунулся — видно, нелегко ему без работы приходится. Ладно, разберусь с усадьбой — и можно будет подумать о работе. Кстати, Авгур так и не появился, зараза такая! На звонки не отвечал, телефон или выключен, или вне зоны доступа. Хотел бы знать, где его черти носят, когда он нужен, советчик долбанный!

Две недели пролетели незаметно; я по уши погрузился в подготовку к этому, как его назвал Казимерас, пикнику. Пикник, блин, на обочине. Ксендз звонил каждый день, делясь информацией, полученной из дневников Бернардоне, которую ему присылали из Ватикана. Информации об озере в них не было, но несколько записей монаха о событиях тех дней были интересны просто как точка зрения современника. Например, монах дважды упоминает, причем со всем уважением, Христофора Паца и Христофора Сапьегу, которые в 1661 году очистили Каунас от неприятеля. Даже про коронного гетмана несколько строчек нашлось. Правда, не скажу, что положительных, скорее наоборот; Бернардоне, как мне показалось, с трудом сдерживал гнев, описывая предательство литовского гетмана Януша Радзивилла, который со своим братом Богуславом Радзивиллом, гетманом Гонсевским и жмудским епископом Парчевским, подписали в Кедайняй договор о переходе Литвы под протекторат Швеции.